С 22 февраля по 5 марта части дивизии совершали невероятно тяжелый, в условиях сильных февральских морозов, небывалых снежных заносов, 250-километровый переход, в назначенный район сосредоточения.

Части двигались ночью, а в нелетную погоду и днем. Колонны воинов проходили по тем местам, где недавно прошли бои. На пути попадались черные пепелища и торчащие из снега печные трубы вместо деревень, сожженных отступающими гитлеровцами. Картина страшного разорения наполняла сердца болью и взывала к отмщению.

Вот один из примеров, вызвавший взрыв гнева воинов. Колонна 277-го Краснознаменного Карельского полка вступила в крупное село Колпны, которое было так изуродовано, что даже те, кто хорошо знал его до войны, узнать его не могли. Проходившие через Колпны воины с грустью и обличением в зверствах оккупантов смотрели на эту картину. В одной из колонн шел бывший житель села. Он обратился к воинам со словами: "Товарищи воины! Колпны мое родное село! А что мы сейчас видим, что с ним сделали немцы? Мы видим развалины и торчащие печные трубы от сожженных домов. Я пытался найти свой родной дом и забежать в него, но дома нет. Пытался найти родственников, но их нет, пытался отыскать знакомых, и их нет. Я обращаюсь к вам, как офицер - Иван Скоробогатов, с призывом к беспощадной мести врагу! Пока на нашей территории находится хоть один оккупант, мы не пожалеем ничего, даже самой жизни, для освобождения нашего народа от этой фашистской мерзости". Слова Ивана Скоробогатова как бы придали уставшим и находившимся на пределе физических сил воинам живительной влаги и подняли их боевой дух. Воины, преодолевая глубокий снег, продолжали совершать марш к линии фронта.

На последней трети маршрута тылы безнадежно отстали. Лошади вязли в сугробах, выбивались из сил, а некоторые из них падали и выходили из строя. Но люди все-таки шли вперед наперекор всем трудностям, не считаясь даже с тем, что иногда сутками они не получали пищи. Шли потому, что каждый понимал, что это надо во имя освобождения Родины.

На обжигающем морозе воинам пришлось тащить на себе и боеприпасы, и боевую технику, и другое имущество. Рядовые и командиры везли на лыжных установках пулеметы, минометы, 45-мм пушки, снаряды и даже походные кухни.

На этом марше проявилось высокое качество воина-пограничника - взаимопомощь и взаимовыручка. Сильнейший помогал слабому. Большую помощь воинам оказывали на марше медики, которые были распределены по колоннам походного порядка частей. Они прямо на марше оказывали первую помощь обмороженным и тем, у кого были потертости ног. Как можно забыть маленького роста, хрупкого телосложения и симпатичного врача, выпускницу Свердловского мединститута А. Г. Голованову, которая шла с колонной 282-го Свердловского полка и своим примером выносливости подбадривала воинов, а при необходимости, оказывала им медпомощь.

А сколько было проявлено на марше мужества со стороны медицинских сестер: Таисии Железновой, Нины Гуферовой, Нины Гладких, Шуры Соколовой, Надежды Окуневой, Нины Мизиной и другими. Их "неутомляемость", хотя и они шли на пределе физических сил, оказание помощи, подбадривающие слова помогали воинам преодолевать трудности и усталость.

В этом тяжелом испытании на помощь воинам приходили жители освобожденных поселков и деревень. На немногих уцелевших лошадях, запряженных в сани, они перевозили боеприпасы и тяжелые грузы. В развалинах населенных пунктов или случайно оставшейся на всю деревню избе, где и жителям-то было трудно размещаться, они старались поделиться продовольствием, обогреть солдат, просушить и обувь, и обмундирование. Но оказать существенную помощь они не могли, так как при отходе немцы забрали у них все подчистую. Сохранить от немцев удалось очень немногое.

И все же части совершили марш, и вышли в назначенный для сосредоточения район. Это был первый, возрожденный пограничниками 175-й Уральской дивизии, подвиг, который недостаточно был оценен. Думается, что недооценка этого подвига заключалась в том, что все трудности для дивизии были созданы из-за просчетов вышестоящих инстанций, которые не обеспечивали всем необходимым для нормального передвижения войск в тяжелых условиях погоды.

Бывший заместитель командующего Центральным фронтом по тылу генерал-лейтенант Н. А. Антипенко в своей книге "На главном направлении", не вскрывая причин, почему войска оказались в таком тяжелом положении, объективно описывает сложность марша: "Дорого обошлось это воинам!... Пехоте и артиллерии надо было преодолеть сугробы на дорогах, достигавшие местами 2-метровой высоты. Особенно тяжелая участь выпала на долю 70-й армии (и нашей 175-й дивизии), прибывшей в состав Центрального фронта. Она состояла только из пограничников... В пургу люди двигались пешком по пояс в снегу. Мало того, они сами вместо лошадей, которых армия почти не имела, тащили на себе артиллерию и другие грузы, да и трудно было бы идти лошадям по таким сугробам"

Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский в своей книге "Солдатский долг" частично раскрывает причины, которые привели к такому положению войск на марше и в первых боях после марша. Он пишет: "Не могу умолчать о нашем упущении в начале этой операции. Поспешность переброски войск в новый район помешала нам предварительно ознакомиться с местностью и одновременно с общевойсковыми соединениями, передислоцировать дорожные части с их техникой, а также транспортные подразделения. Забыли об этом и высшие органы, планировавшие операцию вновь созданного фронта. Все стремились к одному - как можно быстрее собрать войска. В результате прибывшие подразделения оказались в тяжелом положении без дорог, без транспорта".

Но трудности перехода усугубились еще одним обстоятельством: в частях дивизии вспыхнула эпидемия сыпного тифа. Немцы навстречу нашим войскам преднамеренно пустили советских людей, якобы "великодушно" ими отпущенных из заключения. На самом деле то была коварная диверсия: этих людей в лагерях специально заражали сыпным тифом, и к моменту встречи с нашими войсками они стали сваливаться в бреду в уцелевших хатах, куда нередко заходили и наши воины. Перед маршем и в ходе него медицинско- санитарной разведки маршрута не производилось, район сосредоточения также не разведывался. Все это позволило отдельным воинам дивизии контактировать с больными, из-за чего они и пострадали.

Дорого войскам обошлись просчеты в организации обеспечения передвижения войск к фронту и при первых боевых действиях.

После сосредоточения дивизии в назначенном районе немцы начали совершать по нашим частям бомбовые удары авиацией. В одном из таких налетов погибло 17 человек, а многие получили ранения. Не успели части дивизии привести себя в порядок после изнурительного марша и налетов вражеской авиации, как дивизия получила боевой приказ на наступление.

Исполняющий обязанности командира дивизии полковник Н. Н, Дроздов, с получением приказа на наступление, доложил командующему 70-й Ударной армии генерал-майору Г. Ф. Тарасову о состоянии частей дивизии и попросил перенести начало наступления на двое суток, чтобы можно было подтянуть артиллерию, половина которой застряла на марше в снегах, а также боеприпасы и продовольствие. В частях дивизии, кроме сухарей, из продовольствия ничего не было. Да и личному составу необходимо было дать отдохнуть, ведь воины совершили марш на пределе своих физических сил. Однако с доводами командира дивизии не посчитались и части получили приказ готовиться к наступлению с утра 6 марта 1943 года.

Чтобы поднять настроение людей, помочь в подготовке к наступлению, командир дивизии с начальником политотдела полковником А. П. Смирновым и офицерами штаба, а также медиками 104-го медсанбата пошли в полки и на месте стали оказывать всевозможную помощь командирам частей и подразделений.

Согласно боевому приказу дивизия развертывалась на рубеже Кучеряевка, Опойково, Хальзево. Сменив части 36-го корпуса 65-й армии, дивизия должна была наступать на Дмитровск-Орловском направлении с ближайшей задачей овладеть населенными пунктами Ржавчик, Муравчик. Наступать предполагалось без авиационной и артиллерийской подготовки, ибо артиллерия была еще в пути, а авиация наша бездействовала. Полученные данные о противнике, от сменившихся частей и проведенной разведки частями дивизии, показали, что гитлеровцы сумели хорошо оборудовать свои оборонительные позиции. Они имели широко разветвленную сеть траншей с пулеметными точками и дзотами, проволочные заграждения и минные поля. Подступы к населенным пунктам Ржавчик и Муравчик пересекал ручей с оврагом, который был занесен глубоким снегом.

Командиром дивизии для захвата населенных пунктов было принято решение: 282-й стрелковый Свердловский полк с пулеметной ротой пульбата овладевает Муравчиком, а 277-й Карельский полк с пулеметной ротой пульбата овладевает Ржавчиком. 373-й Чусовской артиллерийский полк с теми орудиями, которые прибыли в район сосредоточения, a их прибыла лишь половина, поддерживает наступление полков. 278-й Ревдинский полк составлял второй эшелон дивизии и вводился в бой из-за правого фланга 282-го полка, после овладения Муравчиком, с целью развития наступления.

Части дивизии в ночь с 5 на 6 марта вышли на рубеж развертывания. Ранним утром 6 марта под прикрытием ненастной погоды воины полков, умело используя огонь из стрелкового оружия и особенно пулеметов "максим", стремительной и неудержимой атакой захватили укрепленные пункты немцев Ржавчик и Муравчик, в которых уничтожили до двух рот гитлеровцев. Однако в дальнейших действиях они успеха не имели. Введенный в бой 278-й Ревдинский полк был также остановлен сильным огнем противника из глубины обороны.

Немцы открыли сильный заградительный огонь из артиллерии и минометов и провели несколько контратак, которые воины отразили. Полки начали закреплять свой успех. Но немцы не смирились с потерей Ржавчика и Муравчика. Они, подтянув резервы, усилили огонь, нанесли бомбовой удар и с двух направлений с танками перешли вновь в контратаку. Полки, имея ограниченное количество боеприпасов и очень слабую артиллерийскую поддержку, не устояли перед превосходящими силами врага, вынуждены были оставить населенные пункты и вернуться на исходные позиции.

Соседняя слева 102-я Дальневосточная дивизия также встретилась с противником, занимающим хорошо подготовленный рубеж обороны, и ее атаки имели незначительный успех.

Командующий 70-й армии требовал продолжать атаковать противника. 7 марта 175-я Уральская дивизия предприняла несколько атак на вражеские позиции, в результате которых дивизия сумела захватить лишь южную часть населенных пунктов Ржавчика и Муравчика. Но вновь была контратакована пехотой с танками. Все усилия удержать занимаемый рубеж полками дивизии успеха не имели. Немцы вновь отбросили наши части на исходные позиции. Боеприпасы и продовольствие в полках иссякли. Командир 373-го артиллерийского полка подполковник Я. Ф. Юдкин доложил командиру дивизии: "При орудиях остался только неприкосновенный запас снарядов, которые я выпустить не могу, подвоза боеприпасов нет".

Во время боев за населенный пункт Муравчик был убит офицер 22-го танкового батальона немцев, в дневнике которого мы прочли: "Против нас наступает удивительная русская часть, которая пытается наступать против нас без поддержки артиллерии и минометов". К сожалению, он был прав. Наши полки наступали только пехотой и не имели артиллерии для борьбы с танками. В ходе дальнейших боев были взяты документы у убитых немцев, которые принадлежали к 15-му пехотному полку, 29-му танковому батальону, 32-й штурмовой самоходно-пушечной бригаде 12-й танковой дивизии.

Возникал у офицеров дивизии естественный вопрос: почему дивизия наступает без обеспечения боеприпасами, продовольствием и без поддержки танков, тогда как противник имеет танки и хорошо подготовленную оборону? Этот вопрос был задан половником Н. Н. Дроздовым командующему 70-й Ударной армии, но ответ получил однозначный: "Приказано наступать и все".

Трудно было уральцам вести бои с превосходящими силами противника при плохом обеспечении, но они самоотверженно сражались с врагом, проявляя стойкость и мужество.

Примеров проявления стойкости, мужества и героизма воинов-уральцев было много. В одном из боев за Ржавчик группа гитлеровцев обходила роту, в которой воевал солдат Б. Круков. Обнаружив обход роты, Б. Круков выдвинулся на удобную позицию и огнем своего автомата заставил гитлеровцев залечь. Воин Круков держал немцев под огнем до тех пор, пока не подошло подкрепление. Жаль, что Б. Круков геройски погиб в этом бою. В его кармане нашли стихи, призывавшие воинов к подвигу. Стихи потом были напечатаны в дивизионной газете "На разгром врага".

Один из стихов начинался словами:

"В суровое время для нашей страны

Мы знаем и помним всегда -

Строги и суровы законы войны,

И жизнь боевая строга..."

8 марта под Ржавчиком был ранен сержант И. Коваленко, но поля боя не покинул. Немцы атаковали его отделение несколько раз, но сержант Коваленко умело руководил своим отделением и сам из автомата уничтожил пять фрицев. Он, получив второе и третье ранение, не покидал поля боя. Только тогда, когда потерял много крови и ослаб, он передал командование отделением одному из бойцов, а сам в сопровождении бойца был направлен в медсанроту.

Мужественно сражалось отделение сержанта С. Курилова. Немцы, численностью 20 - 25 человек, с танками, под прикрытием огня артиллерии и минометов атаковали отделение. Сержант Курилов умело управлял огнем отделения, сам по глубокому снегу подполз к танку и гранатой перебил гусеницу. Ошеломленный противник был вынужден отступить. Но гитлеровцы через некоторое время повторили атаку. В этом бою уралец С. Курилов погиб, но отделение отомстило врагу за своего командира, атака немцев была отбита с большими для них потерями.

Новая контратака немцев была предпринята против 2-й роты 1-го батальона 282-го полка. Не считаясь с потерями, они бросили на роту до батальона пехоты и 5 танков. Три танка ворвались в расположение роты. Уралец Н. Еремин, член партии, из противотанкового ружья поджег танк противника. Контратака немцев захлебнулась. Но противник оправился и после артиллерийско-минометного огня вновь контратаковал роту 1-го батальона. В этот момент смело и находчиво действовал расчет 45-мм пушки А. Митюнина. Расчет выкатил пушку к полуразрушенному домику и, подпустив танки на близкое расстояние, сумел подбить два танка врага, чем помог отбить яростную контратаку немцев.

Героический подвиг совершил разведчик А. Пазюрич. Ночью группа разведчиков под командованием сержанта Д. И. Сопурко проникла в тыл врага и обнаружила землянку, где находился штаб батальона. А. Пазюрич, не раздумывая, забросал землянку гранатами и после взрывов ворвался в нее для взятия документов. В это время немцы атаковали наших разведчиков, которые, отстреливаясь, стали отходить. Завершив операцию, Пазюрич сказал своим друзьям: "Идите! Я вас прикрою". Он вел огонь по немцам до последнего патрона. Когда патроны иссякли, он взорвал себя гранатой. Своими действиями Пазюрич отвлек немцев от основной группы разведчиков, которая вышла к своим, имея ценные разведывательные данные о противнике.

Во 2-м батальоне 277-го полка под командованием майора П. И. Блинова мужественный подвиг совершил рядовой Н. Нестерук из роты лейтенанта К. Мурашко. Надо было уничтожить огневую точку немцев на окраине Ржавчика, которая пулеметным огнем не давала возможности нашим воинам продвигаться вперед. Эту задачу выполнил рядовой Н. Нестерук. Он подполз к огневой точке, бросил две гранаты, и огневая точка замолчала. Внутри дома оказалось два убитых немца и пулемет. Находясь в доме, Нестерук заметил, что к дому крадется офицер. Нестерук спрятался и, когда вошел немец, крикнул: "Хенде хох!" Немецкий офицер поднял руки. Немца Нестерук доставил в штаб. Это был офицер 15-го пехотного полка, давший ценные сведения о группировке противника и характере обороны.

Бои 175-й Уральской дивизии за населенные пункты не прекращались. В одном из боев был ранен командир 277-го полка подполковник И. П. Антонов, вместо него в командование вступил начальник штаба полка майор И. К. Семин.

В районе Муравчика вел ожесточенные бои 282-й полк. Немцы наступали на полк силою двух батальонов с танками, при поддержке артиллерии и минометов. Кроме того, вражеская авиация нанесла удар по расположению полка десяткой бомбардировщиков. Завязался очень тяжелый бой, а если учесть, что в полку было ограниченное количество артиллерийских снарядов и мин, то можно себе представить состояние личного состава полка. И тем не менее, полуголодные воины дрались мужественно. 2-й стрелковый батальон которым командовал майор И. А. Ляпин, противник контратаковал пехотой с шестью танками. Погиб командир батальона, в командование вступил его заместитель капитан М. И. Кобец. В критический момент он крикнул воинам батальона: "Свердловчане! Уральцы! Пограничники! Отомстим за комбата!" И воины отомстили за гибель комбата. Очередная атака немцев была отражена с большими для них потерями. На поле боя противник оставил два танка и десятки трупов. Отличился в этом бою сержант А. Коровин, он, умело маневрируя, хорошо маскируясь, несмотря на полученное ранение, уничтожил 15 фрицев. На поле боя оставался до тех пор, пока не была отражена атака противника.

Отлично проявили себя артиллеристы под командованием лейтенанта И. И. Рафиенко и лейтенанта П. И. Беляева. Они сумели преодолеть снежные сугробы, вытащить две 45-мм пушки в расположения батальонов и огнем прямой наводки стали вести борьбу с танками противника. К вечеру 9 марта сложилась тяжелая обстановка на участке 3-го стрелкового батальона 282-го полка и 2-го стрелкового батальона 277-го полка, которые наступали рядом. Командовал 3-м батальоном 282-го полка подполковник А. Т. Таранов, а 2-м батальоном 277-го полка - майор П. И. Блинов. Немцы силою до батальона с десятью танками вклинились в промежуток этих батальонов, и было видно, что они намереваются усилить это направление для развития успеха. На флангах батальонов создалось угрожающее положение. Немцы усилили артиллерийско-минометный огонь по боевым порядкам батальонов. Необходимо было срочное решение командиров двух полков, связь между которыми была нарушена.

Командир 282-го Свердловского полка полковник Ф. И. Комаринец (среднего роста, плотного телосложения, на груди его красовался орден Ленина), не дожидаясь восстановления связи с 277-м полком, бросил в стык между батальонами свой резерв - роту автоматчиков и две 45-мм пушки, а также в поддержку батальона сосредоточил огонь 120-мм батареи полковых минометов и артиллерийского дивизиона 373-го артиллерийского полка. О создавшейся обстановке он срочно доложил командиру дивизии. В это время мужественно сражались бойцы, артиллеристы и минометчики 277-го полка, прошедшие отличную выучку в Московской дивизии имени Ф. Э. Дзержинского. У минометчиков кончились боеприпасы. Тогда, по своей инициативе, рядовые А. Алферов, Н. М. Лобачев, А. Богданов, Н. П. Носачев, А. Р. Симоненко, И. И. Потапов, А. Лагода и другие оставили под охраной минометы на огневой позиции, а сами вышли в боевые порядки батальона и огнем из автоматов умело разили наступающую пехоту врага. Помощь их была своевременна. Вражеская атака была отражена.

Бой на стыке 277-го и 282-го полков продолжался до наступления темноты. В момент напряженного боя хорошую инициативу проявил связист рядовой В. Н. Бобриков. Он был послан для исправления линии связи с 277-м полком. Следуя вдоль линии проводной связи, он обнаружил группу немецких автоматчиков силою до роты, которая обходила фланг обороны 3-го батальона в готовности атаковать батальон из-за фланга. В. Н. Бобриков не растерялся, быстро связался с командиром 282-го полка и доложил ему обстановку. Восстановив связь, он выбрал удобное место для стрельбы и, когда автоматчики поднялись в атаку, вовремя открыл огонь из автомата. В это же время открыли огонь все огневые средства батальона и артиллерия полка.

Коварный замысел врага, благодаря инициативе и сообразительности связиста В. Н. Бобрикова, был сорван. Немцы, понеся потери, отошли на исходный рубеж.

Но враг был верен своей шаблонной тактике и через некоторое время, после сильного артиллерийско-минометного огня, вновь перешел в контратаку против 3-го батальона полка. В период контратаки немцев начальник штаба батальона старший лейтенант Ю. С. Улитин находился в 8-й стрелковой роте. На роту наступали три танка и до роты пехоты немцев. Один из танков ворвался в расположение роты, но был подбит 45-мм пушкой лейтенанта П. И. Беляева. Два других танка с пехотой продолжали наступать. Положение в роте создалось критическое, командир роты был ранен, видя это, Ю. С. Улитин без страха поднялся и скомандовал: "Рота, по врагу огонь!" А сам из своего автомата стал разить врага. Через несколько минут он вновь крикнул: "Пограничники, за мной, в атаку!" Рота, усилив огонь по врагу, поднялась и выдвинулась на более удобный рубеж. Атака немцев была отражена с большими для них потерями. Жаль, что в этом бою Ю. С. Улитин был ранен. Он был отправлен госпиталь. В этот же период разрывом снаряда был ранен начальник штаба 282-го полка майор П. И. Емельянов.

Непрерывные бои продолжались 12 - 18 марта. Обеспечение личного состава оставалось по-прежнему нерешенным. Лишь во второй половине марта кое-что обозначилось с поступлением продовольствия. Вот какое было по этому поводу принято решение фронтовым командованием, о нем написал в своей книге "На главном направлении" бывший начальник тыла генерал-лейтенант Н. А. Антипенко: "После всестороннего обмена мнениями решили применить метод эстафеты, т. е. организовать вдоль линии фронта передачу по цепи из рук в руки мелко затаренных грузов... В небольшие мешочки вкладывался трех-четырехдневный запас продуктов на одного или несколько человек. Эти мешочки доставлялись на машинах по шоссе до тех пунктов, до которых позволяли ехать боевая обстановка и состояние дорог. И далее начиналась эстафета конных и пеших солдат вдоль линии фронта на расстояние до 40 км".

Такой способ обеспечения войск до некоторой степени облегчал положение с питанием личного состава, но как обеспечить носильщиками доставку боеприпасов? Этот вопрос оставался нерешенным.

Немцы продолжали активные действия против наших войск, которые из-за отсутствия достаточного количества боеприпасов не могли предпринимать мощные ответные удары.

Наконец-то в конце марта в части поступил приказ о прекращении наступления и переходе к прочной обороне. Все от солдата до командира, с облегчением восприняли это правильное решение.

Как теперь уже известно из книги Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского "Солдатский долг" Ставка дала согласие на переход войск к обороне: "Пришлось доложить в Ставку, что наше положение не улучшается, снабжение войск материальными средствами наладить не удается, враг усиливает свою группировку... Мой доклад возымел действие. Во второй половине марта Ставка приняла решение о нецелесообразности продолжать наступление на Орел. Мы воспрянули духом".

В период первых боев большая нагрузка легла на медиков полков и 104-й медсанбат дивизии. В мартовских боях им пришлось принять и оказать помощь многочисленным раненым воинам, а также больным сыпным тифом.

Только медпункт 282-го Свердловского полка, руководимый капитаном медслужбы М. Я. Бьгковицким и врачом А. Головановой за период с 7 по 12 марта принял и обработал более 150 раненых. Аналогичную работу проделали и другие полки. Работать им пришлось в крайне тяжелых условиях.

Особая нагрузка выпала на 104-й медсанбат дивизии. К началу боев батальон к месту сосредоточения прибыл не полном составе, а раненые уже стали поступать. В палатках, при плохом освещении пришлось работать днем и ночью хирургам батальона под руководством капитана медслужбы М. П. Лефлера. Самоотверженно работали хирурги Т. М. Ахмедов, Н. Е. Ярцева, Н. П. Мальцева, В. Т. Макарова и сестры Н. Ф. Окунева, Н. А. Чуфелина, А. А. Авхимович, Н. К. Гладких, В. Д. Беляева. Все воины, которые прошли через их заботливые, нежные и ласковые руки забыть их не могут. Воины не забывают и энергичного, делового капитана медслужбы Г. К. Сероокого, который руководил работой санроты и комбата Н. Ф. Морозова.

Получив приказ о переходе к обороне, полки дивизии на отдельных участках активными действиями улучшили свои позиции и приступили к инженерному оборудованию местности.

Мартовские бои послужили для дивизии суровой школой, в которой воины и командиры приобрели первые крупицы бесценного опыта ведения войны в сложных погодных условиях, со слабым обеспечением войск. Все поняли, что на войне надо уметь действовать в любой обстановке, но нельзя допускать поспешность и наступать без обеспечения.

Как важно хорошо начать первый бой с противником. Первая победа, первые успехи окрыляют воинов, создают стимул для дальнейших успехов, рождают традиции воспитания. Для нашей 175-й Уральской дивизии выпали в марте тяжелые испытания на марше к фронту и в первых боях, но они не остались бесследными. В этих тяжелых условиях части дивизии сделали все возможное и невозможное для выполнения поставленных задач. Личный состав Уральской дивизии не терял присутствия боевого духа в самых тяжелых моментах, он показал исключительную выдержку и мужество, а это главное, ведь дивизии предстояли бои, в которых воины-уральцы смогли показать свои наилучшие боевые качества.

Получив приказ на оборону, командир дивизии, чтобы не производить лишних перемещений частей, решил оставить в первом эшелоне 282-й и 277-й полки, усилив их по одному дивизиону от 373-го артиллерийского полка. 278-й полк оставался во втором эшелоне в готовности для усиления полков первого эшелона.

Перед фронтом дивизии по-прежнему находилась 12 танковая дивизия противника, которая вела себя очень активно.

Полки, не теряя ни одной минуты, занимались укреплением занимаемых рубежей обороны, приводили личный состав в порядок. Воины со времени убытия из района Ревды не меняли белье. Кроме того, становилось все теплее и надо было переобуть людей, носивших валенки. Для выполнения этих работ были задействованы все работники тыла и медики.

В самый разгар оборонительных работ дивизия получила приказ на выход из боя и сосредоточении в районе Макарово, Городное, Боброво. Работы по передаче полосы обороны и выход из боя должны были проводиться только в ночное время, с соблюдением всех мер предосторожности и маскировки. В первых числах апреля 1943 года дивизия передала полосу обороны соседней слева 102-й стрелковой дивизии и своим ходом совершила марш в назначенный район сосредоточения Макарово, Городное, Боброво.

К апрелю закончились активные боевые действия войска Брянского, Центрального и Воронежского фронтов. В апреле 1943 года сформировалось окончательное начертание Курского выступа, который потом будет назван "Курской дугой. Курский выступ с севера (северный фас) оборонялся войсками Центрального фронта, а с юга (южный фас) - войсками Воронежского фронта.

В апреле 1943 года на Орловско-Курской земле установились теплые погожие дни. Воины, глядя на местность, поговаривали: "А где же тот снег, по которому нам пришлось идти в марте, где метровые сугробы?" Весна в районе Курского выступа наступила рано. Хорошая погода значительно подняла настроение у всех тех, кто прошел через мартовскую стужу и метель.

В это время произошли некоторые изменения в командном составе армии и нашей дивизии. Командующим 70-й Армии стал генерал-лейтенант И. В. Галанин. На должность командира 175-й Уральской дивизии прибыл опытный и хорошо подготовленный военачальник полковник В. А. Борисов. На должность начальника штаба дивизии прибыл из штаба армии подполковник И. В. Соловьев, который сходу завоевал авторитет среди офицеров дивизии.

На новом месте сосредоточения были подведены итоги боевых действий в марте 1943 года. В них было отмечено, что хотя войска не достигли желаемых результатов, но своим активными действиями они заставили врага снимать войска с других направлений и бросать против наших частей, что облегчало положение наших войск на других участках фронта.

Дивизия за период мартовских боев нанесла противнику следующие потери: убито и ранено солдат и офицеров -1600, сбито самолетов - 2, подбито танков - 19, разбито орудий разных калибров - 15, уничтожено пулеметов - 60, автомашин - 6, радиостанций - 4.

К сожалению, части дивизии также имели значительные потери, особенно за счет больных, ведь дивизии пришлось вести боевые действия в крайне тяжелых условиях.

За проявленное мужество было награждено 237 солдат сержантов и офицеров. За период боев принято в партию 51 человек, в кандидаты - 150 человек и в комсомол - 441 человек.